Неточные совпадения
Она вспоминала не одну себя, но всех
женщин, близких и знакомых ей; она вспомнила о них в то единственное торжественное для них время, когда они, так же как Кити, стояли под венцом с любовью, надеждой и страхом в сердце, отрекаясь от прошедшего и вступая в таинственное
будущее.
Когда она думала о сыне и его
будущих отношениях к бросившей его отца матери, ей так становилось страшно за то, что она сделала, что она не рассуждала, а, как
женщина, старалась только успокоить себя лживыми рассуждениями и словами, с тем чтобы всё оставалось по старому и чтобы можно было забыть про страшный вопрос, что будет с сыном.
Левин едва помнил свою мать. Понятие о ней было для него священным воспоминанием; и
будущая жена его должна была быть в его воображении повторением того прелестного, святого идеала
женщины, каким была для него мать.
Паратов. Помилуйте, за кого же вы меня принимаете! Если
женщина свободна, ну, тогда другой разговор… Я, Лариса Дмитриевна, человек с правилами, брак для меня дело священное. Я этого вольнодумства терпеть не могу. Позвольте узнать: ваш
будущий супруг, конечно, обладает многими достоинствами?
Он не сомневался, что в
будущем, конечно, встретит необыкновенную
женщину и с нею испытает любовь, о которой мечтал до романа с Лидией.
Она мешала Самгину обдумывать
будущее, видеть себя в нем значительным человеком, который живет устойчиво, пользуется известностью, уважением; обладает хорошо вышколенной женою, умелой хозяйкой и скромной
женщиной, которая однако способна говорить обо всем более или менее грамотно. Она обязана неплохо играть роль хозяйки маленького салона, где собирался бы кружок людей, серьезно занятых вопросами культуры, и где Клим Самгин дирижирует настроением, создает каноны, законодательствует.
Он не замечал ничего, что могло бы изменить простое и ясное представление о Таисье:
женщина чем-то обязана Дронову, благодарно служит ему, и ей неловко, трудно переменить хозяина, хотя она видит все его пороки и понимает, что жизнь с ним не обеспечивает ее
будущего.
Я только хочу доказать вам, что ваше настоящее люблю не есть настоящая любовь, а
будущая; это только бессознательная потребность любить, которая за недостатком настоящей пищи, за отсутствием огня, горит фальшивым, негреющим светом, высказывается иногда у
женщин в ласках к ребенку, к другой
женщине, даже просто в слезах или в истерических припадках.
— Мало. Не знаю, что у нее кроется под этим спокойствием, не знаю ее прошлого и не угадываю ее
будущего.
Женщина она или кукла, живет или подделывается под жизнь? И это мучит меня… Вон, смотри, — продолжал Райский, — видишь эту
женщину?
Русская
женщина все разом отдает, коль полюбит, — и мгновенье, и судьбу, и настоящее, и
будущее: экономничать не умеют, про запас не прячут, и красота их быстро уходит в того, кого любят.
Женское развитие и даже политическая роль
женщины в самом ближайшем
будущем — вот мой идеал.
Артистический период оставляет на дне души одну страсть — жажду денег, и ей жертвуется вся
будущая жизнь, других интересов нет; практические люди эти смеются над общими вопросами, презирают
женщин (следствие многочисленных побед над побежденными по ремеслу).
Об этом спрашивает молодая
женщина, «пробужденная им к сознательной жизни». Он все откроет ей, когда придет время… Наконец однажды, прощаясь с нею перед отъездом в столицу, где его уже ждет какое-то важное общественное дело, — он наклоняется к ней и шопотом произносит одно слово… Она бледнеет. Она не в силах вынести гнетущей тайны. Она заболевает и в бреду часто называет его имя, имя героя и
будущего мученика.
Конечно, она страдала в этом случае, как мать, отражением сыновнего недуга и мрачным предчувствием тяжелого
будущего, которое ожидало ее ребенка; но, кроме этих чувств, в глубине сердца молодой
женщины щемило также сознание, что причина несчастия лежала в виде грозной возможности в тех, кто дал ему жизнь…
Может быть, как прозорливая
женщина, она предугадала то, что должно было случиться в близком
будущем; может быть, огорчившись из-за разлетевшейся дымом мечты (в которую и сама, по правде, не верила), она, как человек, не могла отказать себе в удовольствии преувеличением беды подлить еще более яду в сердце брата, впрочем, искренно и сострадательно ею любимого.
Но странно, когда смотришь на этот труп измученного человека, то рождается один особенный и любопытный вопрос: если такой точно труп (а он непременно должен был быть точно такой) видели все ученики его, его главные
будущие апостолы, видели
женщины, ходившие за ним и стоявшие у креста, все веровавшие в него и обожавшие его, то каким образом могли они поверить, смотря на такой труп, что этот мученик воскреснет?
Что вы сами скажете про человека, понимающего все лишения, неразлучные с настоящим и
будущим его существованием, если он решится принять великодушную жертву, на которую так способно возвышенное сердце
женщины?
Театр, который всегда был глашатаем мод
будущего, может в этом случае послужить отличнейшим указателем тех требований, которые предъявляет вивёр-буржуа [прожигатель жизни] к современной
женщине, как носительнице особых примет, знаменующих пол.
Еще одно его смущало, его сердило: он с любовью, с умилением, с благодарным восторгом думал о Джемме, о жизни с нею вдвоем, о счастии, которое его ожидало в
будущем, — и между тем эта странная
женщина, эта госпожа Полозова неотступно носилась… нет! не носилась — торчала… так именно, с особым злорадством выразился Санин — торчала перед его глазами, — и не мог он отделаться от ее образа, не мог не слышать ее голоса, не вспоминать ее речей, не мог не ощущать даже того особенного запаха, тонкого, свежего и пронзительного, как запах желтых лилий, которым веяло от ее одежд.
Вся Москва от мала до велика ревностно гордилась своими достопримечательными людьми: знаменитыми кулачными бойцами, огромными, как горы, протодиаконами, которые заставляли страшными голосами своими дрожать все стекла и люстры Успенского собора, а
женщин падать в обмороки, знаменитых клоунов, братьев Дуровых, антрепренера оперетки и скандалиста Лентовского, репортера и силача Гиляровского (дядю Гиляя), московского генерал-губернатора, князя Долгорукова, чьей вотчиной и удельным княжеством почти считала себя самостоятельная первопрестольная столица, Сергея Шмелева, устроителя народных гуляний, ледяных гор и фейерверков, и так без конца, удивительных пловцов, голубиных любителей, сверхъестественных обжор, прославленных юродивых и прорицателей
будущего, чудодейственных, всегда пьяных подпольных адвокатов, свои несравненные театры и цирки и только под конец спортсменов.
Приготовлением пищи занимались
женщины, а кругом бегали полуголые, как в цыганском таборе,
будущие вожди племени сиу, к которому принадлежали, как значилось в афише, эти дикие индейцы, показывавшие мне свои томагавки и лассо для ловли лошадей.
Из крепкой и сдержанной
женщины, которую никто не решался даже назвать старухой, получилась развалина, для которой не существовало ни прошлого, ни
будущего, а существовала только минута, которую предстояло прожить.
На все такие предварительные условия и предъявления
будущих прав жены Алексей Степаныч отвечал с подобострастием, что «все желания Софьи Николавны для него закон и что его счастие будет состоять в исполнении ее воли…», и этот ответ, недостойный мужчины, верный признак, что на любовь такого человека нельзя положиться, что он не может составить счастья
женщины, — мог понравиться такой умной девушке.
Недаром сказал какой-то француз, что
будущее цивилизации висит на губах славянской
женщины.
— Но рядом со всем этим он замечал, что каждый раз, когда ему приходится говорить о позорной современности, о том, как она угнетает человека, искажая его тело, его душу, когда он рисовал картины жизни в
будущем, где человек станет внешне и внутренне свободен, — он видел ее перед собою другой: она слушала его речи с гневом сильной и умной
женщины, знающей тяжесть цепей жизни, с доверчивой жадностью ребенка, который слышит волшебную сказку, и эта сказка в ладу с его, тоже волшебно сложной, душою.
— Так сказали? Да, я уверена, что вы в эту минуту обо мне не подумали. Но скажите же теперь, мой друг, если вы нехорошего мнения о
женщинах, которые выходят замуж не любя своего
будущего мужа, то какого же вы были бы мнения о
женщине, которая выйдет замуж любя не того, кого она будет называть мужем?
В доме не было места для мужчин, даже
женщины с трудом помещались, потому что три комнаты были отделены для
будущих молодых.
Дни, месяцы проходили и влюбленный Ибрагим не мог решиться оставить им обольщенную
женщину. Графиня час от часу более к нему привязывалась. Сын их воспитывался в отдаленной провинции. Сплетни света стали утихать, и любовники начинали наслаждаться большим спокойствием, молча помня минувшую бурю и стараясь не думать о
будущем.
Тёмная тревога мутила её мысли; через несколько дней она пошла к Ерданской погадать о
будущем, — к знахарке, зобатой, толстой, похожей на колокол, все
женщины города сносили свои грехи, страхи и огорчения.
Лунный камень, бледный и кроткий, как сияние луны, — это камень магов халдейских и вавилонских. Перед прорицаниями они кладут его под язык, и он сообщает им дар видеть
будущее. Он имеет странную связь с луною, потому что в новолуние холодеет и сияет ярче. Он благоприятен для
женщины в тот год, когда она из ребенка становится девушкой.
Я ненавидел то, что он рассказывал о своих
будущих успехах с
женщинами (он не решался начинать с
женщинами, не имея еще офицерских эполет, и ждал их с нетерпением) и о том, как он поминутно будет выходить на дуэли.
«Как эти
женщины слабы! — думал он. — Я люблю ее не меньше, да что ж такое? Так необходимо, и я повинуюсь». Размышляя таким образом, он мало-помалу погрузился в мечты о
будущем. Впрочем, надо отдать справедливость, что он выехал из своей усадьбы с твердым намерением выписать Анну Павловну при первой возможности.
Бедная
женщина, не видя ничего в
будущем, отторгнутая в настоящем от всего, что ей было дорого, сосредоточилась на прошедшем и с помощью мечтательного характера составила из него целый мирок.
Он, наконец, доболтался до того, что уже начал рассуждать о любви, о
женщинах, о своем
будущем, о том, как он понимает счастье и чего требует от судьбы…
— Ax, Веретьев, — начала Маша, — вы знаете, я не умею говорить. Вы мне рассказали об этой Лауре. Но ведь она
женщина…
Женщине простительно не думать о
будущем.
Свою
будущую супругу Мишенька рисовал в воображении не иначе, как в виде высокой, полной, солидной и благочестивой
женщины с походкой как у павы и почему-то непременно с длинною шалью на плечах, а Маша худа и тонка, стянута в корсет, и походка у нее мелкая, а главное, она была слишком соблазнительна и подчас сильно нравилась Мишеньке, но это, по его мнению, годилось не для брака, а лишь для дурного поведения.
Но он остановился в изумлении как вкопанный, взглянув на
будущих хозяев своих; в глазах его произошла немая, поразительная сцена. Старик был бледен как смерть, как будто готовый лишиться чувств. Он смотрел свинцовым, неподвижным, пронзающим взглядом на
женщину. Она тоже побледнела сначала; но потом вся кровь бросилась ей в лицо, и глаза ее как-то странно сверкнули. Она повела Ордынова в другую каморку.
Твердынский(подходя ближе и хватая за руку).Божественная, но свободная
женщина! Судьба покровительствует нам. Сей юный питомец Минервы (указывая на спящего Петю) опочил в объятиях Морфея, мы одни, и я снедаем любовью. (Хватает ее и хочет поцеловать.)
Будущее в руках судьбы, настоящее наше. (Обнимает ее.)Да полно же, милейшая.
И действительно, припомнив многие наблюдения над жизнью простонародья, мы находим, что
женщины здесь вообще более мужчин наклонны к рассуждениям о предметах возвышенных — о душе, о
будущей жизни, о начале мира и т. п.
Старики-посетители, почетные гости Шишковых, заметили меня, и Н. С. Мордвинов (
будущий граф), М. И. Кутузов (
будущий светлейший князь Смоленский), М. М. Бакунин, а более всех жена Кутузова, знаменитая своей особенной славой,
женщина чрезвычайно умная, образованная и страстная любительница театра (известный друг актрисы Жорж), приветствовали меня уже не казенными похвалами, которыми обыкновенно осыпают с ног до головы всех без исключения благородных артистов.
Славянский мир похож на
женщину, никогда не любившую и по этому самому, по-видимому, не принимающую никакого участия во всем происходящем вокруг нее. Она везде не нужна, всем чужая. Но за
будущее отвечать нельзя; она еще молода, и уже странное томление овладело ее сердцем и заставляет его биться скорее.
Урбенин сел. Граф выпил коньяку и начал излагать ему план своих
будущих действий в области рационального хозяйства. Говорил он долго, утомительно, то и дело повторяясь и меняя тему. Урбенин слушал его, как серьезные люди слушают болтовню детей и
женщин, лениво и внимательно… Он ел ершовую уху и печально глядел в свою тарелку.
И наконец, можно ли взять на совесть судьбу этой
женщины, заставить ее, быть может, скитаться с собою по лесам, обречь ее на тысячи лишений, на темное
будущее…
В фанзе мы застали двух
женщин и старика. Одна
женщина, которая была помоложе, варила обед, а другая, постарше, сидела на кане и что-то шила. Около нее стояла детская зыбка, в ней спал
будущий рыболов и охотник.
Бодростина весело рассмеялась и заметила своему собеседнику, что он неосторожно богохульствует, порицая совершенство творения, чего ему, как спириту, делать не надлежит; но он категорически опроверг это обвинение и доказал, что именно как спирит-то он и прав, потому что признает планету и обитающие на ней организмы еще в периоде самого раннего развития и верит, что в далеком или в недалеком
будущем воспоследуют усовершенствования, при которых нынешняя и все более и более усиливающаяся власть
женщин над мужчинами упразднится.
Он точно бы провидел умственным оком то свое
будущее, когда он будет принимать своих больных в кабинете, пить чай в просторной столовой, в обществе жены, порядочной
женщины, — и теперь этот таз с помоями, в котором плавали окурки, имел вид до невероятия гадкий.
Жизнь надоела и стала невыносимо тяжелой. Он невылазно запутался в долгах, в карманах у него ни гроша, родня опротивела, с приятелями и с
женщинами рано или поздно придется расстаться, так как они уж слишком презрительно стали относиться к его прихлебательской роли.
Будущее пасмурно.
Между ними был, конечно, флёрт, но больше с его стороны. И когда я ей посоветовал хоть к
будущей осени приехать в Париж, где я непременно буду, то она схватилась за этот проект. Мы изредка переписывались, и осенью 1869 года она приехала в Париж; я нашел ей помещение в Латинском квартале, а потом приятель мой Наке предложил ей поселиться в виде жилицы у его приятельницы, госпожи А., очень развитой
женщины, где она могла бы и усовершенствоваться в языке, и войти в кружок интересных французов.
С людьми в нашем мире, вступающими в истинную жизнь, случается нечто подобное тому, что бы было с девушкой, от которой были бы скрыты свойства
женщины. Почувствовав признаки половой зрелости, такая девушка приняла бы то состояние, которое призывает ее к
будущей семейной жизни, с обязанностями и радостями матери, за болезненное и неестественное состояние, которое привело бы ее в отчаяние. Подобное же отчаяние испытывают люди нашего мира при первых признаках пробуждения к истинной человеческой жизни.
Последней, впрочем, in spe, то есть в
будущем, так как пока еще она была тем благоухающим распускающимся цветком, который обещает при своем полном расцвете образовать вокруг себя одуряющую атмосферу аромата и сочетанием нежных красок ласкать взоры людей, одним словом, стать изящнейшим цветком мироздания —
женщиной.